Читать книгу "Босиком по траве  - Эми Хармон"

– Привет, дружище.

Разговаривая с Яззи, Сэмюэль не сюсюкал, как многие. Его голос звучал мягко и глубоко. Целую минуту он провел, почесывая и поглаживая пса. Яззи широко зевнул, прижимаясь к рукам Сэмюэля, блаженно закатывая глаза и высунув язык.

Наконец Сэмюэль поднял на меня взгляд и просто сказал:

– Увидимся позже.

Мы с Яззи проводили его до двери. Сэмюэль помахал нам, вышел на улицу, пересек лужайку и зашагал к дому бабушки и дедушки. Мы с Яззи с тоской смотрели ему вслед с одинаковым выражением лица (и морды).

– Ох, да ради всего святого! – рассмеялась я, взглянув на собаку.

Яззи гавкнул мне в ответ, как бы говоря: «На себя посмотри!», после чего удалился в поисках завтрака.

* * *

Должно быть, Сэмюэль проверил все двери и нашел единственную открытую, потому что он ждал меня у бокового выхода из церкви, когда я вышла проводить свою последнюю ученицу до велосипеда. Я была ужасно рада, что ее не ждет мама. Благодаря этому мне не нужно было заводить вежливую беседу и знакомить ее с Сэмюэлем. За последние несколько лет доброжелатели несколько раз пытались познакомить меня с кем-нибудь, и некоторые настолько достали меня своим сводничеством, что мне пришлось повести себя довольно жестко. Я отказывалась от всех свиданий, которые они пытались устроить. Я боялась представить, какие пойдут разговоры, стоит кому-нибудь увидеть меня с Сэмюэлем. После этого отговорок у меня не останется, и мне составят расписание свиданий со всеми неженатыми мужчинами, начиная с родных и двоюродных братцев и заканчивая дядей соседки чьей-нибудь сестры. Все может затянуться до Рождества. Я вздрогнула от одной мысли об этом.

Малышка Джесси Энн Вуд уехала, крутя педали, и Сэмюэль подошел ко мне. Я еще раз проверила, не забыла ли выключить свет, и закрыла дверь на ключ.

– Это же твой, да? – спросил Сэмюэль, останавливаясь возле меня.

Он кивнул в сторону моего велосипеда старой модели, который стоял возле стены церкви.

По моим рукам пробежали мурашки. Он не вторгался в мое личное пространство, не пытался прикоснуться ко мне. Может, вчерашние поцелуи были всего лишь минутной прихотью? Импульсивным поступком, на который его толкнула романтика лунной ночи и сладкие воспоминания?

– Да, сегодня я приехала на велосипеде. Это было проще, чем идти пешком. После нашей пробежки у меня ноги отваливаются. Я не привыкла так быстро бегать. Ты уже дважды за неделю меня гонял. Мои ноги превратились в желе, – усмехнулась я.

– В таком случае я знаю, что тебе нужно.

Сэмюэль подхватил мой велосипед, отнес его к своему одолженному черному пикапу и уложил в кузов.

– А что мне нужно?

– Увидишь. Есть хочешь?

– Конечно, – честно призналась я.

Сэмюэль взглянул на меня и издал смешок.

– Ну, ладно, поехали, покормим тебя.

Он открыл дверь, и я уселась на пассажирское сиденье, расправив фиолетовую юбку. Сэмюэль протянул руку и осторожно коснулся шероховатой ткани.

– Ты носишь юбки. Мне это нравится. Сейчас нечасто встретишь женщину, которой нравится быть женственной. Очень красиво.

Сэмюэль убрал руку и захлопнул дверь, так что я успела лишь улыбнуться в ответ. Он сел в машину и повернул ключ. Салон заполнили звуки «Октября» Чайковского, так называемая «Осенняя песнь». Я заставила себя расслабиться и откинуться на спинку сиденья, слушая музыку, пропуская ее через себя. Некоторое время мы ехали молча. Затем Сэмюэль заговорил:

– В Ираке все время жара и повсюду песок. Мне часто снилась осень. Как мы с бабушкой перегоняли овец по пастбищам. Просыпались до рассвета, когда было еще холодно, сидели у костра, ели вяленое мясо и кукурузные пироги, пили травяной чай.

– Поэтому ты включил «Осеннюю песнь»? – улыбнулась я.

– Именно.

– Чайковскому заказали двенадцать пьес, по одной на каждый месяц. Он назвал этот цикл «Времена года». Ему пришлось нанять ассистента, который напоминал бы композитору, когда нужно было садиться за следующую пьесу. Чайковский шутил, что есть два вида вдохновения: одно идет от сердца, а другое рождается из необходимости и нескольких сотен рублей.

– Она верну-улась, – нараспев произнес Сэмюэль, а я хихикнула, как маленький ребенок.

– Когда-то я сама играла «Октябрь», – мечтательно вздохнула я. – Мне он тоже всегда напоминал об осени. – Я взглянула на Сэмюэля. – Во время нашей утренней пробежки я почувствовала ее в воздухе.

– Так вот почему ты вся засветилась от радости и заулыбалась? Ты выглядела так, будто вот-вот взлетишь. Я уж боялся, что придется схватить тебя и держать, чтобы не упорхнула, – поддразнил Сэмюэль, на мгновение взглянув мне в глаза.

– Я всегда с нетерпением ждала осени. – Я постаралась говорить будничным тоном, объясняя причину. – И Кейси, и мама умерли в самом начале лета… Наверное, оно просто будит плохие воспоминания. Я всегда радуюсь, когда лето подходит к концу. – Я принялась бесцельно водить пальцами по юбке. – Осень всегда казалась мне шансом начать все сначала. Я понимаю, что в природе все наоборот. Листья опадают, цветы вянут, приближается зима… но я все равно люблю осень.

– Что случилось с Кейси? – Сэмюэль сидел неподвижно, только перевел взгляд с меня на дорогу и обратно.

– А ты, я смотрю, деликатничать не привык, – пробормотала я, заправляя выбившийся локон за ухо.

– Бабушка Яззи утверждает, что среди навахо не принято спешить. У нас целая вечность впереди. Мы двигаемся осознанно, неторопливо, выверяем каждый шаг. В жизни главное – гармония и баланс. Наверное, поэтому из меня вышел хороший снайпер. Я могу высидеть в засаде сколько угодно. Но сейчас я чувствую, что у меня совсем мало времени. И я не хочу зря потратить дни, которые могу провести рядом с тобой.

Сэмюэль сказал все это спокойно, не переменившись в лице. Его прямота заставила меня покраснеть.

– Его машина перевернулась неподалеку отсюда. – Я показала на длинное узкое шоссе, по которому мы ехали. – Он только-только отвез меня домой и ехал обратно. Это случилось наутро после нашего выпускного.

Сэмюэль молчал, ожидая продолжения.

– Меня часто поражала эта горькая ирония: я хотела, чтобы Кейси провел со мной лишние двадцать минут по дороге в Леван, хотя изначально он планировал остаться в Нефи. Меня бы подвезли и без него. Если бы не я, он бы не оказался в тот момент на пути в Нефи. Я променяла жизнь с ним на лишние двадцать минут. Какая ирония, правда?

– А ты никогда не думала, что он точно так же мог разбиться в Нефи? И если бы он не повез тебя домой, у вас не было бы даже этих двадцати минут? Смерть может ждать где угодно, Джози. Нельзя утверждать, что это ты толкнула его навстречу гибели. – Сэмюэль говорил ровно, без выражения, будто мы обсуждали высоту пшеницы в поле или пурпурный оттенок гор. – В Ираке я служил с одним парнем. Его мать не хотела, чтобы он ехал воевать. До смерти боялась за него. Но он, разумеется, все равно поехал. Записался добровольцем и отправился в Ирак. Пока его не было, младший брат этого парня, живший дома, погиб в аварии. А мой товарищ вернулся из Ирака целым и невредимым. Вот это действительно ирония.